Краткий экономический курс истории России

Вот уж скоро век, как власти в России пришла партия большевиков, в общем-то, не имевшая никакой абсолютно экономической программы кроме учения Маркса, который написав, об обобществлении средств производства, то есть переходе их из рук рачительных хозяев в руки безответственных разгильдяев, как оно будет реализовываться на практике не имел ни малейшего представления.

       Большевики, захватив с помощью вооружённой на деньги германского генштаба люмпенизированной части населения власть и разобравшись с оппозицией, разогнав, в частности, всенародно избранное Учредительное собрание, где были в меньшинстве, поступили просто. Они стали отбирать все товары у всех производителей, чтобы потом самим делить их.

        По справедливости, как они её понимали. А понимали так, что, например, Лариса Рейснер, жена командующего Волжской флотилией Фёдора Раскольникова, любовница Льва Троцкого и прототип комиссара из «Оптимистической трагедии» Вишневского в голодном девятнадцатом принимала ванны из шампанского.

        Естественно, когда у производителей стали всё отбирать, те перестали производить. Ибо незачем. Это называлось военным коммунизмом. Когда гражданская война подходила к концу, верхушка большевиков таки поняла, что схема не работает и пошла на послабления, введя НЭП, разрешив частное предпринимательство в потребительской сфере. Поводов было достаточно, антисоветские восстания шли по всей стране, в частности, против большевиков выступили матросы, главная действующая сила октябрьского переворота.

        НЭП привёл к улучшению в потребительской сфере, еда и бытовые товары в стране появились. Но ненадолго. Витавшая в Кремле идея мировой революции требовала вооружений, те в свою очередь- тяжёлой промышленности, индустриализации страны. А частник не строит магнитки и днепрогэсы, он создаёт пивоварни и хлебопекарни.

         Поэтому НЭП свернули, крестьян загнали в колхозы, чтобы проще было отбирать у них зерно, на деньги от продажи которого покупать оборудование для индустриализации.

         Экономический кризис на Западе поспособствовал тому, что оборудование закупалось по низким ценам, да и немало западных специалистов в условиях безработицы там поучаствовали в индустриализации здесь.

         Ценой резкого снижения уровня жизни населения, миллионов голодных смертей на селе, откуда зерно выгребали подчистую, индустриализация действительно была осуществлена в достаточно короткие сроки. Чугуна и стали выплавлялось больше, чем при царе- батюшке, а вот кушали гораздо хуже. О товарном изобилии при «проклятом царизме» мне отчасти известно от старших родственников, родившихся до революции.

         Потом война, которой могло бы не быть без тесного сотрудничества с Германией с начала двадцатых годов и без поставок сырья в Германию в конце тридцатых.

         После смерти Сталина многим стало ясно, что экономическая модель работает только в условиях террора, то есть массовых посадок и расстрелов. Есть сведения, что снова ввести НЭП планировал Берия, но не успел.

        Хрущев, наверное, хотел как лучше, только не знал как, поэтому все эти шарахания из стороны в сторону. После него заговорили снова об экономической реформе, которую связывают с именем Косыгина и экономиста Либермана. Стали произносить слова: хозяйственная самостоятельность предприятий, хозрасчёт.

         То есть хотели ввести в плановую социалистическую экономику элементы капиталистической конкуренции. Типа, как потопаешь, так и полопаешь.

         Но в 1973 году случилась напасть в виде Войны Судного дня между арабами и Израилем, в результате обидевшиеся на поддержавший Израиль Запад арабы резко подняли цены на нефть, в страну хлынул бешеный поток нефтедолларов.

          Кроме того реформы Косыгина жутко не нравились консерваторам в Политбюро ЦК КПСС, в частности, бывшего в Политбюро ещё при Сталине Суслову. Да и Брежнев не сильно хотел что-то менять в сложившейся системе, в результате реформы сошли на нет.

         Конец семидесятых- начало восьмидесятых- период постепенного снижения жизненного уровня населения при высоких мировых ценах на нефть. Все доходы уходили в военно-промышленный комплекс и поддержку совершенно варварских режимов в Африке и Азии, объявивших о переходе к строительству социализма.

          В восемьдесят пятом же осенью Саудовская Аравия сообщила о прекращении сдерживания добычи нефти, цены на нее рухнули, валюты в СССР стало меньше. Но военно-промышленный комплекс продолжал требовать денег по-прежнему, поэтому ситуация в экономике всё ухудшалась.

         Партия и правительство принимала порой прямо противоположные решения. То объявляла борьбу с нетрудовыми доходами, под которыми правоохранительные органы на местах понимали малое предпринимательство, то объявляло о развитии этого предпринимательства. В итоге к осени девяносто первого в стране не осталось ни денег (золотовалютный резерв в диапазоне 16- 60 миллионов долларов), ни продовольствия.

          Предлагавшаяся летом девяностого программа Шаталина- Явлинского могла дать положительный результат, но в той ситуации, когда предлагалась. Спустя год ситуация была уже катастрофическая, Явлинский от предложенного поста премьера отказался, Ельцин назначил Гайдара, который объявил о либерализации цен. Единственный возможный выход в конце девяносто первого года.

          В итоге в январе девяносто второго на прилавках магазинах стали появляться товары, стало что есть и во что одеваться. Тем более в страну пошел импорт, пресловутые «ножки Буша», которые в немалой степени помогли населению выжить.

          К новым ценам постепенно привыкали, еда перестала быть дефицитом, в квартирах граждан стала появляться бытовая техника, в том числе такая, которая в СССР отсутствовала вообще. На побережьях теплых морей все слышнее стала русская речь, в девяносто восьмом число автомобилей на тысячу жителей достигло ста, это при цене на нефть девять долларов. В то время как в восемьдесят пятом при цене тридцать их было сорок пять.

         Потом был дефолт девяносто восьмого, поначалу казавшийся страшным, как бы провалом обратно в начало девяностых. Резко скакнули курсы валют, что, однако, поспособствовало росту отечественной, в первую очередь, пищевой промышленности.

         Затем начали расти цены на нефть, а, поскольку, структура экономики, благодаря реформам девяностых стала ориентированной не на ВПК, а на потребительский рынок, резко возрос и уровень жизни. Что никак не связано было со сменой власти в Кремле, а всего лишь ценами на нефть и структурными реформами девяностых.

         Не было б реформ, не вырос бы и жизненный уровень. При Брежневе нефть тоже была дорогая, а за колбасой на электричках народ в Москву ездил.

         Потом опять падение цен на нефть в 2008 году, на сей раз тех проблем, как десятилетие назад не было, спасла так называемая «кудринская кубышка». Нефть просела со 150 долларов до 30, но экономика за счёт денег в фондах сумела это пережить. А потом вновь нефть стала подниматься, благосостояние расти. К середине нулевых число автомобилей на тысячу граждан перевалило за триста.

          Однако, полученные в начале века триллионы долларов не были использованы с умом. Безусловно, улучшилась инфраструктура, особенно в мегаполисах, появились новые дороги, развязки. Но не произошло главного- избавления от зависимости от цен на нефть.

          И самое главное, в сравнении с теми же девяностыми в России ухудшились условия для бизнеса, всех его видов, большого, среднего, малого. Отсутствуют гарантии частной собственности, от бизнеса почти открыто кормятся государственные и силовые структуры.

          Разговоры о нанотехнологиях как начались, так и закончились. Ни Роснано, ни Сколково, несмотря на затраченные на них деньги, отдачи не дают, в аналог Кремниевой долины не превращаются. Оно и понятно, ибо инициативы эти государственные, а не частные.

          На Петербургском экономическом форуме 2016 года профессор Массачусетского технологического университета высказался так: «Вы все время просите молоко, а я говорю, что молоко не продается без коровы. Создайте демократические институты, конкуренцию, охрану авторских прав — и появится Сколково».

          То есть для того, чтобы образованные молодые люди не уезжали из России на Запад, а создавали инновационные предприятия здесь надо изменить среду, сделать ее более лояльной к любому бизнесу. В конце девяностых по индексу экономических свобод Россия входила хотя бы в первую сотню, и ее позиции улучшались. Теперь же по этому показателю в районе сто шестидесятого места.

           А надежды на рост цен на нефть нет. В мире полным ходом идут работы над электромобилями и водородными двигателями, появление которых еще снизит спрос на нефтепродукты. И в связи с близящимся исчерпанием созданных в тучные нулевые фондов, перспективы у экономики не радужные.

            Статьи по истории, политике, экономике.

Комментарии:

Комментариев нет